О смысле жизни и жизни смысла

    Известный психолог-экзистенциалист Виктор Франкл сравнивает желание познать смысл собственного существования с жаждой: потребность в питье, по сути, является доказательством существования воды - иначе как могла бы возникнуть жажда? Воды может не хватать в данный момент, в данных условиях, но это не значит, что ее нет вообще.

    Трудно не согласиться с этим рассуждением. В то же время интеллектуальные доводы  этой самой жажды не утоляют. Хотя вероятность, пусть даже отдаленная, подобно всякому обетованию, лучше неопределенности и непоколебимых сомнений в лучшем будущем.

    Не спеша с ответами и иными обещаниями, хотелось бы отметить очевидную разницу в ощущениях, переживании этой трудноразрешимой темы в периоды кризисов и времена относительного благополучия, в минуту отчаяния и в миг бурных переживаний искренней радости. В одних случаях жизнь как будто истощена и обескровлена, ее буквально приходится вдыхать каждым вдохом, ей практически не за что зацепиться. В других - жизнь ясна и красноречива без слов, вопрос о ее смысле и ценности не просто выглядит разрешенным, он попросту не возникает, а будучи озвученным выглядит нелепо или даже кощунственно. Отметим еще одну деталь - речь идет о содержаниях нашего сознания, наших переживаниях - они меняются в зависимости от условий, между тем как сами условия - и те, и другие, и третьи - вполне укладываются во все то же понятие жизни, по определению полярно разнообразной.

    Наибольшую трудность для нас представляют периоды, когда явным образом исчерпаны прежние взгляды на жизнь, а новые еще не сформированы. Психологи (вслед за философами) называют такие ситуации экзистенциальным кризисом - кризисом самого существования индивида. Утрата любимого человека, разочарование в профессии, в людях, внезапное разорение, инвалидизирующие травмы, заточение в тюрьму или иная изоляция (одиночество) - все это делает невозможным продолжение привычного образа жизни. Эти события связаны с потерей важных жизненных опор и нередко сопровождаются тяжелыми переживаниями депрессии (которая имеет свою динамику и требует специализированной помощи), отнимающей столь ценные в такие времена душевные силы. Попытка найти ответ на вопрос о смысле жизни в таких случаях - по сути, защитный психологический механизм, призванный восстановить ситуацию сознательного контроля над происходящим: если я понимаю, в чем смысл, значит я способен разобраться во всем и смогу найти выход. Самым  травматичным для человека является даже не само трагическое событие, а переживание собственной беспомощности перед ним и его неподконтрольность.

    В такие периоды, следует признать, происходит расставание не только с прежней жизнью, но и с прежним ее смыслом - он становится недееспособным, ограниченным, устаревшим - ввиду новых, к сожалению, трагических событий. И нам не под силу пережить возникший диссонанс, конфликт: смысл жизни мертв, а я - еще нет. Оказывается, смысл не совпадает с жизнью (в нашем восприятии), и жизнь может продолжаться без смысла! Оглядываясь назад, мы можем обнаружить в ходе нашей жизни - не всегда болезненную - неоднократную смену ее смыслов: достаточно разграничить ее чисто возрастными периодами. Пусть раннее детство не обременено размышлениями о столь тонких материях, редкий подросток не испытывает томления по состоянию, когда на все вопросы (не всегда четко оформленные) найдутся ответы. А спустя несколько лет эти искания обретают форму вполне  конкретных профессиональных, образовательных и личностных усилий - уже почти безусловно ценных для индивида. Жизнь смысла оказывается быстротечнее вопроса о смысле жизни - если принимать его появление в разные возрасты за выражение одного и того же искания (что само по себе спорно! очевидно, что - пусть не формулировка - понимание глубины и направленности этого вопроса ребенком, подростком и взрослым будут несравнимо различающимися).

    Психологи, психотерапевты склонны усматривать за проявлениями озабоченности смыслом жизни иные, не всегда явные и представленные в сознании конфликты. Не без оснований! (Хотя обесценивать усилия понять жизнь и придать ей черты высокой разумности - с моей точки зрения, крайне разрушительный и не адекватный самой жизни подход). Психологическая наука и практика наглядно демонстрируют связь сознательных представлений (в том числе, конфликтных), с эмоциональной жизнью человека, с историей его отношений и развития. В приложении к обсуждаемой теме это отнюдь не означает психологизации философских категорий, это, скорее, раскрывает более широкое их понимание, дает человеку возможность не только испытывать озадаченность базовыми вопросами существования, но и приближаться к пониманию их реальной глубины и даже испытывать предчувствия их разрешения (я намеренно осторожен в определении состояний внутренней ясности относительно экзистенциальных загадок - субъективные переживания легко ставятся под сомнения внешнего наблюдателя).

    Возвращаясь к сказанному в самом начале, хочется повторить: разговор о смысле жизни безусловно важен. Не только с точки зрения обретения ответа (над которым человечество будет трудиться всю свою историю). О жизни, вообще, важно говорить - а не только более или менее пассивно проживать ее. Потому что в словах мы не только выражаем себя, но и творим себя заново. И вместе с собою - свои новые смыслы, свою новую жизнь.

разговор с психологом о смысле жизни

Каждый из нас пользуется своей системой представлений, отражающих наше понимание значимости тех или иных жизненных реалий. В психологии мотивации эти представления обозначаются термином "ценности". Всякая ли система ценностей одинаково полезна?..